Ноктюрн
Ночь... Передо мной
Белеет лист бумаги, —
Словно степь, что вьюгой
Дикой замело.
Голова поникла,
И морщин зигзаги
Перекрыли вдоль
Усталое чело.
Тишиной погоста
Замер гул трамваев.
Город утопает
В каменную жуть...
Что же мне так больно,
Сам того не знаю.
Или мне придется
Кончить здесь свой путь.
А мечты кипят,
И в муках разум тонет.
Где ты, юность — синь
Навек угасших снов?
В глубине души
Безмолвно что-то стонет
Над холмом истлевших
В пыль и прах годов...
Жизнь свою листая,
Стыдно мне и жутко.
Мне бы не родиться
Вовсе и не жить.
Боже мой! Зачем
Такую злую шутку
Сатана со мной
Изволил сотворить!
Мне приснилась бабка
Мертвая в косынке:
— Ты ли это, внук мой?
Как ты худ и сед!
. . . . . . . . .
Не пора ль и мне
Кончать уже волынку —
Этот путь унылый
Маяты и бед!
‹1925›
_________________
«В декабре 1925 года, — писал в своей статье Л. Оссиан (газ. «Знамя строителя»), — я приехал в командировку в Ленинград и остановился в гостинице «Англетер». Я заходил к Есенину в номер. В одно из таких посещений, в беседе с поэтом мое внимание привлек листок из блокнота, лежащий на полу, заполненный ровным почерком». Как вспоминал Л. Оссиан, это был автограф стихотворения «Ноктюрн», после первой строфы сильно перечеркнутый рукой поэта. По его просьбе поэт дочитал стихотворение до конца, но просил никогда никому не показывать этих строк. Многие годы Л. Оссиан выполнял просьбу поэта. «Однако в настоящее время, — закончил он свою статью, — уже на склоне многих лет, я все же считаю необходимым это стихотворение опубликовать».
Датируется по свидетельству Л. Оссиана.
Несмотря на двукратную публикацию этого стихотворения, ни в точности текста, ни в принадлежности его Есенину полной уверенности нет.